Другой Набоков: доцент СПбГУ Федор Двинятин рассказал о «мимесисе» писателя
Такой мысленный эксперимент предложил провести глава Центра по изучению наследия В. В. Набокова СПбГУ доцент Федор Двинятин. В субботу он прочел лекцию «В поисках набоковской основы: письмо и мимесис» в Музее Владимира Набокова СПбГУ.
Скрытая часть айсберга
Специалист уверен, воображаемый эксперимент закончится тем, что человек, не читавший Набокова, очень удивится. Помимо литературных приемов, на которые обычно указывают специалисты, он обязательно найдет в текстах много незамеченного. Эти неизвестные, скрытые детали и составляют мимесис Набокова – то, каким предстает мир, предмет описания, воссоздания и вымысла в произведениях автора.
У большинства читателей имя Владимира Набокова рождает ряд ассоциаций: «коллекционер бабочек и энтомолог», «любитель шахмат», «эмигрант», «автор “Лолиты”». Литературоведы часто начинают оперировать терминами «ненадежный повествователь», «нарратив-матрешка», «потустороннесть». Все эти оценки очерчивают границы жизни и творчества этого писателя. На набоковские тексты можно взглянуть и под другим, менее банальным, ракурсом – как на увлекательную интеллектуально-литературную игру. Его произведения насыщенны едва уловимыми отсылками к стихотворениям русских поэтов, резкими контрастами, неожиданными сопоставлениями, отстраненным описанием героев.
Набоков & Пушкин, Гоголь, Белый
В своих текстах Набоков часто прибегает к интертекстуальным элементам: отсылает читателя к произведениям целого ряда русских поэтов. Однако автор делает это намеками, образ складывается из как бы случайных совпадений. Распознать все отсылки могут только опытные набоковеды или внимательный читатель. Так, например, «Прощай же, книга! Для видений…» – стихотворение из романа «Дар» – рождает ассоциации с «Евгением Онегиным»: оно написано «онегинской строфой». В этом фрагменте романа есть отсылки и к гоголевским «Запискам сумасшедшего» за счет сопоставления слуховых и зрительных образов («звенит», «синеет»). Сама стихотворная форма отсылает к приемам Андрея Белого: несовпадение границ строки с синтаксическими границами, номинативные цепочки («книга», «рассказ», «видение»), контраст («конец» и «нет границы», «удаляется поэт» и «не кончается строка»).
Федот, да не тот
Тексты Набокова насыщенны парадоксами, образностью, сопоставлением разных планов. Достаточно вспомнить объявление в романе «Дар» «о расплыве синеватой собаки». Здесь имеется в виду объявление о пропаже собаки, написанное синими чернилами, с расплывшимися от влаги строчками. Еще один прием, который использует Набоков – «оживление», наделение предметов и явлений человеческими свойствами. Например, в «Даре» трактор предстает «с…более чем откровенной анатомией», надпись на фургоне сделана литерами, которые пытаются «пролезть в следующее по классу измерение». Набоков продолжает литературные игры в романе, когда дает квартирной хозяйке Кларе фамилию в «сентиментальном» творительной падеже – Стобой. А позднее, в конце повествования, вместо Клары называет ее Эгда, что рождает ассоциации со словом «всегда».
Иногда писатель предлагает читателю сыграть в литературную игру – нарративный эксперимент – в рамках целого текста. Он пишет в одном жанре, а, по сути, имеет в виду совершенно другой. Например, в рассказе «Набор» Набоков долго рассказывает о старике-эмигранте, и только в конце повествования становится очевидным, что главный герой - другой человек, который и придумал всю эту историю. Другой пример необычных отношений Набокова со своими героями – их подчеркнуто отстраненное описание, увеличенная дистанция. Особенность такого представления героев в тексте приводит к тому, что они утрачивают типично «набоковские» черты, от чего сложнее становится распознавать авторский стиль.
По мнению доцента СПбГУ Федора Двинятина довольно большая часть наследия Набокова не до конца расшифрована литературоведами, и необходимо наметить новые направления исследований его текстов – синтаксиса, словаря, антропологии вторичных героев, структуры. Детали, которые необходимо изучить в произведениях Набокова, можно сравнить с мочками ушей и фалангами пальцев, выписанных художником.
